chetvergvecher | (no subject)

Как всё-таки ужасны заключительные книги трилогий.

Вот, например Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя Дюма:
Это я! – произнёс белый как снег сутулый старик; он приказал открыть дверцы кареты и вышел из неё к мушкетёру.
– Арамис! – вскричал поражённый изумлением д'Артаньян.
А потом прилетает ядро и выбивает из рук д'Артаньяна ларец с маршальским жезлом.

Или, скажем, Преступная мать, или Второй Тартюф Бомарше. Павший на поле битвы Керубино перед смертью делает ребёнка графине, в то время как граф Альмавива отвечает тем же жене Фигаро Сюзанне. Все друг друга ненавидят.

Или вот опозоренный Тартарен из Тараскона Доде умирает в добровольном изгнании, распродав за бесценок всё своё имущество, включая баобаб – дерево, под сенью которого ведь могут.

Таинственный остров Жюля Верна: «Наутилус», ставший гробом капитана Немо, опустился на дно морской бездны.

Опять Сорок пять Дюма:
С этим именем на устах Франциск Анжуйский испустил последний вздох.
В тот же миг, по странному совпадению, солнце, заливавшее своими лучами герб французского дома, скрылось. И золотые геральдические лилии, ярко сиявшие минуту назад, поблекли и слились с лазурным фоном, по которому были рассыпаны.

Толкиен, Возвращение короля:
Уходила Третья Эпоха. Уходили Элронд и Галадриэль, минули дни Колец, и к концу приходит песнь о тех временах.

Виталий Мелентьев, Чёрный свет:
– Улетел! – выдохнул Юра.
Ноги у него подкосились, и он сел на опалённую жёсткую траву. Вася поморгал, поморгал и стал вытирать навернувшуюся слезу.

И только Карлсон, который живёт на крыше, кончается хорошо - фрекен Бок выходит замуж за дядю Юлиуса и навсегда уезжает далеко-далеко, в Вестергетланд.