Атос, Портос, Арамис и д’Артаньян
Oct. 28th, 2008 12:01 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
chetvergvecherПортос – «вратарь».
Портос был могучим великолепным солдатом, незаменимым в потасовке и сражении. Достаточно вспомнить, что он, умирая, унёс с собой жизни ста шести королевских солдат и офицеров. Но вот дуэлянт он был всё-таки не вполне совершенный. Единственный из четвёрки он однажды по тексту вчистую проиграл поединок: Они стали в позицию. Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Портос собрался парировать, у него в груди уже сидело три дюйма железа. Больше никто из наших мушкетёров никогда дуэлей в книгах Дюма не проигрывал. Нет, Портос – из них не лучший фехтовальщик.
Д’Артаньян – «нападающий».
Портос про своего друга и себя в сравнении говорил так: Представьте себе, за мою жизнь у меня было что-то вроде ста восьмидесяти или ста девяноста настоящих дуэлей, не считая случайных встреч.
— Вот это число!— сказал Рауль с невольной улыбкой.
— О, это сущие пустяки — я ведь чертовски спокойный. Вот д'Артаньян - он свои дуэли насчитывает сотнями.
Д’Артаньян фехтует превосходно и одержал множество побед. Дюма рассказывает читателю, как нелегко пришлось сопернику в самой первой дуэли гасконца: Он с величайшим трудом оборонялся против гибкого и ловкого противника, который, ежеминутно пренебрегая общепринятыми правилами, нападал одновременно со всех сторон, в то же время парируя удары, как человек, тщательно оберегающий свою кожу.
Д’Артаньян – приверженец атакующего стиля, но его защита иногда даёт сбой. К пятидесятичетырёхлетию у гасконца уже двадцать ран. Первую он получил во время истории с алмазными подвесками: - Что это? - спросил он д'Артаньяна, указывая на одно место в письме, прорванное насквозь.
Ах, - сказал д'Артаньян, - я и не заметил! Верно, шпага графа де Варда проделала эту дыру, когда вонзилась мне в грудь.
Атос – «полузащитник».
- Ах, молодой человек, там не обошлось без участия бойца, которого я часто называл первой шпагой королевства, - говорит д'Артаньян Раулю. Про Атоса. Они ведь однажды анонимно всерьёз скрестили свои клинки: Между д'Артаньяном и его противником завязался бой. Д'Артаньян, по своему обыкновению, нападал решительно, но на этот раз он имел дело с такой сильной и умелой рукой, что был просто озадачен. Дважды отбитый, д'Артаньян отступил на шаг; его противник не двинулся с места; д'Артаньян опять подступил к нему и снова прибег к своему приему. Оба противника наносили удары, но неудачно; искры дождем сыпались со шпаг.
Наконец д'Артаньян решил, что пора прибегнуть к другому своему излюбленному приему - к обману. Он очень ловко применил его и с быстротой молнии нанес удар, казалось, неотразимой силы. Удар был отбит.
- Чёрт возьми! - воскликнул он со своим гасконским акцентом.
Если Атос справился с “коронкой” д'Артаньяна, то не выиграл бы он и поединок, если бы их схватка продолжилась бы? Соперники в этом бою были равны…
Стиль Атоса более сбалансированный, но и у него были проблемы в защите. Атос всегда в романе подранен: Атос, вторично раненный Каюзаком, с каждым мгновением всё больше бледнел, но не отступал ни на шаг. Он только переложил шпагу в другую руку и теперь дрался левой. Если бы не помощь д'Артаньяна в той схватке, неизвестно, чем всё закончилось бы. Конечно, Атос был тогда предварительно ранен и сражался не в полную силу. Но, повторю, это – его обычное состояние. У него всегда какая-нибудь телесная или душевная рана. И ещё не в пользу графа - д'Артаньян в тренировочном бое легко побеждает обучаемого Атосом Рауля (двадцать прямых уколов в грудь против парочки в руки), отмечая, что у того рука отца, но хладнокровия недостаёт.
Арамис – «защитник».
Арамис – фехтовальщик защитного типа, всегда готовый к стремительной контратаке. Вот один из примеров стиля Арамиса – опять из той первой схватки с участием д'Артаньяна: Арамис успел уже покончить с одним из своих противников, но второй сильно теснил его. Все же положение Арамиса было благоприятно, и он мог еще защищаться. Нужно ли напоминать, чем всё закончилось - противник атакует, Арамис – защищается, а потом – бац! – и выигрывает.
Обратите внимание, что у Арамиса единственного тогда из четвёрки оказалось одновременно сразу два (!!) противника, и он их обоих побеждает.
Арамис – смертоносен. Он чаще всего убивает – что означает, что его уколы достигают цели; ведь задача дуэлянта не ранить – раненый соперник может продолжить сопротивление, рана – это неточные уколы: Была прекрасная лунная ночь. Мы обнажили шпаги, и при первом же выпаде я убил его на месте..., или Д'Артаньян пытался припомнить события: он отправился на поединок, встретил там указанного противника, имени которого он так и не узнал, ловко проткнул ему шпагой руку и подошел к Арамису, который, окончив уже своё дело, вышел к нему навстречу из-под третьего фонаря.
- Готово, - сказал Арамис. - Кажется, я убил наглеца…, или даже - И я имею честь доложить, - сказал Арамис, - что одного из нападавших я заколол его собственной шпагой, так как моя шпага сломалась после первого же выпада. Убил или заколол - как вам будет угодно, сударь.
За многолетнюю эпопею у Арамиса, в отличие от его друзей, всего одна рана от шпаги, да и то полученная тогда, когда сам он шпаги в руках не держал: Вдруг один из этих негодяев нанес мне предательский удар шпагой в левую руку. Тут мое терпение истощилось, я тоже выхватил шпагу, и когда он снова бросился на меня, то мне показалось, что он наткнулся на острие всем телом. Не знаю точно, так ли это, но твердо помню, что он упал, и, кажется, его унесли вместе с двумя остальными.
Интересно сравнить, что думают и говорят друг о друге Арамис и д'Артаньян: Одолеть такого человека, как Арамис, — думал он — легче всего со шпагой в руке. Пока Арамис был солдатом, была некоторая надежда справиться с ним… - д'Артаньян выражает сомнение, что ему удастся победить Арамиса на дуэли. А вот Арамис д'Артаньяну: - Сколько у вас тут рапир, и на любой вкус! А фехтовать вы не разучились?..
- Я? Да я теперь фехтую так же, как фехтовали вы в былое время, даже лучше, быть может. Я этим только и занимаюсь целый день.
- С кем же?
- С превосходным учителем фехтования, который живет здесь.
- Как, здесь?
- Да, здесь, в этом самом монастыре. В иезуитских монастырях можно встретить кого угодно...
- В таком случае вы убили бы господина де Мaрсильяка, если бы он напал на вас один, а не во главе двадцати человек?
- Непременно, - сказал Арамис, - и даже во главе его двадцати человек, если бы только я мог пустить в ход оружие, не боясь быть узнанным.
Арамис в своей слегка хвастливой речи утвержает, что он фехтует не хуже, а то и лучше, чем д'Артаньян на пике формы. И по стилю д'Артаньян (и Атос) для Арамиса удобные соперники – защитник, играющий от контратак, чувствует лучше всего себя тогда, когда на него активно нападают, раскрываясь при этом.
Так что я лично ставлю на Арамиса. У него, правда, есть один серьёзный недостаток. Мы все знаем, что олипийскими чемпионами становятся те, кто начинает заниматься спортом с пятилетнего (а то и с трёхлетнего) возраста. Готовящиеся к военной службе дворяне – Атос, Портос, д'Артаньян – фехтованию обязаны были обучаться с детства. А Арамиса готовили к духовности, и шпагу в руки он не брал до взрослости. Конечно, у него всегда были самые лучшие учителя – сначала он ежедневно целый год занимался с лучшим учителем фехтования в Париже, затем был Портос, научивший меня, в дополнение к урокам фехтования, кое-каким славным приемам, потом опять превосходные наставники и непрерывное совершенствование. И талант, конечно. Но выиграть чемпионат мира Арамису было бы в реальной жизни трудно.
Портос был могучим великолепным солдатом, незаменимым в потасовке и сражении. Достаточно вспомнить, что он, умирая, унёс с собой жизни ста шести королевских солдат и офицеров. Но вот дуэлянт он был всё-таки не вполне совершенный. Единственный из четвёрки он однажды по тексту вчистую проиграл поединок: Они стали в позицию. Незнакомец сделал выпад, и так быстро, что, когда Портос собрался парировать, у него в груди уже сидело три дюйма железа. Больше никто из наших мушкетёров никогда дуэлей в книгах Дюма не проигрывал. Нет, Портос – из них не лучший фехтовальщик.
Д’Артаньян – «нападающий».
Портос про своего друга и себя в сравнении говорил так: Представьте себе, за мою жизнь у меня было что-то вроде ста восьмидесяти или ста девяноста настоящих дуэлей, не считая случайных встреч.
— Вот это число!— сказал Рауль с невольной улыбкой.
— О, это сущие пустяки — я ведь чертовски спокойный. Вот д'Артаньян - он свои дуэли насчитывает сотнями.
Д’Артаньян фехтует превосходно и одержал множество побед. Дюма рассказывает читателю, как нелегко пришлось сопернику в самой первой дуэли гасконца: Он с величайшим трудом оборонялся против гибкого и ловкого противника, который, ежеминутно пренебрегая общепринятыми правилами, нападал одновременно со всех сторон, в то же время парируя удары, как человек, тщательно оберегающий свою кожу.
Д’Артаньян – приверженец атакующего стиля, но его защита иногда даёт сбой. К пятидесятичетырёхлетию у гасконца уже двадцать ран. Первую он получил во время истории с алмазными подвесками: - Что это? - спросил он д'Артаньяна, указывая на одно место в письме, прорванное насквозь.
Ах, - сказал д'Артаньян, - я и не заметил! Верно, шпага графа де Варда проделала эту дыру, когда вонзилась мне в грудь.
Атос – «полузащитник».
- Ах, молодой человек, там не обошлось без участия бойца, которого я часто называл первой шпагой королевства, - говорит д'Артаньян Раулю. Про Атоса. Они ведь однажды анонимно всерьёз скрестили свои клинки: Между д'Артаньяном и его противником завязался бой. Д'Артаньян, по своему обыкновению, нападал решительно, но на этот раз он имел дело с такой сильной и умелой рукой, что был просто озадачен. Дважды отбитый, д'Артаньян отступил на шаг; его противник не двинулся с места; д'Артаньян опять подступил к нему и снова прибег к своему приему. Оба противника наносили удары, но неудачно; искры дождем сыпались со шпаг.
Наконец д'Артаньян решил, что пора прибегнуть к другому своему излюбленному приему - к обману. Он очень ловко применил его и с быстротой молнии нанес удар, казалось, неотразимой силы. Удар был отбит.
- Чёрт возьми! - воскликнул он со своим гасконским акцентом.
Если Атос справился с “коронкой” д'Артаньяна, то не выиграл бы он и поединок, если бы их схватка продолжилась бы? Соперники в этом бою были равны…
Стиль Атоса более сбалансированный, но и у него были проблемы в защите. Атос всегда в романе подранен: Атос, вторично раненный Каюзаком, с каждым мгновением всё больше бледнел, но не отступал ни на шаг. Он только переложил шпагу в другую руку и теперь дрался левой. Если бы не помощь д'Артаньяна в той схватке, неизвестно, чем всё закончилось бы. Конечно, Атос был тогда предварительно ранен и сражался не в полную силу. Но, повторю, это – его обычное состояние. У него всегда какая-нибудь телесная или душевная рана. И ещё не в пользу графа - д'Артаньян в тренировочном бое легко побеждает обучаемого Атосом Рауля (двадцать прямых уколов в грудь против парочки в руки), отмечая, что у того рука отца, но хладнокровия недостаёт.
Арамис – «защитник».
Арамис – фехтовальщик защитного типа, всегда готовый к стремительной контратаке. Вот один из примеров стиля Арамиса – опять из той первой схватки с участием д'Артаньяна: Арамис успел уже покончить с одним из своих противников, но второй сильно теснил его. Все же положение Арамиса было благоприятно, и он мог еще защищаться. Нужно ли напоминать, чем всё закончилось - противник атакует, Арамис – защищается, а потом – бац! – и выигрывает.
Обратите внимание, что у Арамиса единственного тогда из четвёрки оказалось одновременно сразу два (!!) противника, и он их обоих побеждает.
Арамис – смертоносен. Он чаще всего убивает – что означает, что его уколы достигают цели; ведь задача дуэлянта не ранить – раненый соперник может продолжить сопротивление, рана – это неточные уколы: Была прекрасная лунная ночь. Мы обнажили шпаги, и при первом же выпаде я убил его на месте..., или Д'Артаньян пытался припомнить события: он отправился на поединок, встретил там указанного противника, имени которого он так и не узнал, ловко проткнул ему шпагой руку и подошел к Арамису, который, окончив уже своё дело, вышел к нему навстречу из-под третьего фонаря.
- Готово, - сказал Арамис. - Кажется, я убил наглеца…, или даже - И я имею честь доложить, - сказал Арамис, - что одного из нападавших я заколол его собственной шпагой, так как моя шпага сломалась после первого же выпада. Убил или заколол - как вам будет угодно, сударь.
За многолетнюю эпопею у Арамиса, в отличие от его друзей, всего одна рана от шпаги, да и то полученная тогда, когда сам он шпаги в руках не держал: Вдруг один из этих негодяев нанес мне предательский удар шпагой в левую руку. Тут мое терпение истощилось, я тоже выхватил шпагу, и когда он снова бросился на меня, то мне показалось, что он наткнулся на острие всем телом. Не знаю точно, так ли это, но твердо помню, что он упал, и, кажется, его унесли вместе с двумя остальными.
Интересно сравнить, что думают и говорят друг о друге Арамис и д'Артаньян: Одолеть такого человека, как Арамис, — думал он — легче всего со шпагой в руке. Пока Арамис был солдатом, была некоторая надежда справиться с ним… - д'Артаньян выражает сомнение, что ему удастся победить Арамиса на дуэли. А вот Арамис д'Артаньяну: - Сколько у вас тут рапир, и на любой вкус! А фехтовать вы не разучились?..
- Я? Да я теперь фехтую так же, как фехтовали вы в былое время, даже лучше, быть может. Я этим только и занимаюсь целый день.
- С кем же?
- С превосходным учителем фехтования, который живет здесь.
- Как, здесь?
- Да, здесь, в этом самом монастыре. В иезуитских монастырях можно встретить кого угодно...
- В таком случае вы убили бы господина де Мaрсильяка, если бы он напал на вас один, а не во главе двадцати человек?
- Непременно, - сказал Арамис, - и даже во главе его двадцати человек, если бы только я мог пустить в ход оружие, не боясь быть узнанным.
Арамис в своей слегка хвастливой речи утвержает, что он фехтует не хуже, а то и лучше, чем д'Артаньян на пике формы. И по стилю д'Артаньян (и Атос) для Арамиса удобные соперники – защитник, играющий от контратак, чувствует лучше всего себя тогда, когда на него активно нападают, раскрываясь при этом.
Так что я лично ставлю на Арамиса. У него, правда, есть один серьёзный недостаток. Мы все знаем, что олипийскими чемпионами становятся те, кто начинает заниматься спортом с пятилетнего (а то и с трёхлетнего) возраста. Готовящиеся к военной службе дворяне – Атос, Портос, д'Артаньян – фехтованию обязаны были обучаться с детства. А Арамиса готовили к духовности, и шпагу в руки он не брал до взрослости. Конечно, у него всегда были самые лучшие учителя – сначала он ежедневно целый год занимался с лучшим учителем фехтования в Париже, затем был Портос, научивший меня, в дополнение к урокам фехтования, кое-каким славным приемам, потом опять превосходные наставники и непрерывное совершенствование. И талант, конечно. Но выиграть чемпионат мира Арамису было бы в реальной жизни трудно.
